Перчатки появились очень давно, но за всю историю своего существования никогда не выходили из моды. Одну из древнейших перчаток обнаружили в 1922 году в гробнице Тутанхамона.



В гомеровской «Одиссее» рабы перед тяжелыми работами надевали рукавицы, чтобы сберечь руки. Следовательно, в древности перчатки использовались для работы.В то же время, по словам древнегреческого историка Ксенофонта, побывавшего в 3 веке до н. э. в Месопотамии, персы использовали меховые перчатки для спасения от холода. Историк смеется над ними, иронично называя «перчаточников» неженками, несмотря на то, что на его родине воины защищали руки, обматывая их кожаными ремнями.Дальше всех в использовании перчаток пошли древние римляне. Они надевали их не только при грубых работах и в холодную погоду, но и принимаясь за еду. Столовых приборов в те времена еще не было, и за столом легко было испачкаться, обжечься и даже пораниться, поэтому без перчаток не трапезничали. Обычай защищать руки во время еды сохранялся и в Средние века, правда, тогда на смену перчаткам пришли наперсники из тонкой, но прочной кожи, которые натягивали только на пальцы.У многих народов функции перчаток выполняли длинные рукава, характерные, например, для восточных и славянских одежд. Они выручали в сильные морозы и помогали при переносе горячего. Одежда с длинными рукавами была популярна вплоть до 19 века, в основном среди бедноты.Постепенно перчатки переставали быть символом рабства и бедноты и входили в жизнь состоятельных и уважаемых слоев населения. В 6 веке они становятся непременным атрибутом церковных обрядов. Во время посвящения духовного лица в сан епископа, Папа, наряду с другими предметами, вручал ему пару перчаток. В эпоху Ренессанса культ перчатки получает дальнейшее развитие.Став в 12 веке частью рыцарского снаряжения, они воспринимались как символ храбрости и мужества. Все чувства и эмоции выражались с помощью перчаток: выражение любви, вызов на дуэль, награда за проявленную храбрость и смертельное оскорбление – перчатки стали неотъемлемой частью жизни.Постепенно из предмета рыцарской экипировки перчатки превратились в аксессуар аристократического костюма. Состоятельные мужчины и женщины эпохи Возрождения носили перчатки, украшенные серебром, золотом, жемчугом.В 16 веке у испанских грандов сложился сложный «перчаточный» церемониал. Перчатки запрещалось надевать в присутствии Папы и королевской семьи, в церкви и на похоронах, во время траура и в праздничные дни. Неприличным считалось подавать даме руку, облаченную в перчатку. Огромное число запретов вынудило мужчин вовсе не надевать перчатки, нося их за поясом.В 17 веке право красоваться в перчатках целиком и полностью перешло к женщинам. Лишь к началу 19 столетия они вновь прокрались в мужскую моду.Первым мастером, наладившим промышленное производство перчаток, стал житель Гренобля Ксавье Жювен. Устроившись на работу в больницу, он получил возможность изучать руки умерших. В итоге он выделил 32 типовых размера. Его следующим шагом стало изобретение нового способа раскроя перчаток из цельного куска ткани или кожи вместе с большим пальцем.В 1807 году английский изобретатель Джеймс Винтер запатентовал машину для пошива перчаток. Тогда же появились и первые растягивающиеся резиновые перчатки.Во времена Великой Французской революции на свет появились нитяные перчатки с тканым узором – митенки (франц. Mitzines). В начале 20 века модницы комплектовали их с ажурными чулками.Само слово «перчатки» по своему происхождению русское. В 16 веке в русских деревнях носили персчатки, перчанки, перстанницы («перст» – палец) – отсюда и пошли перчатки.С перчатками связаны многие приметы и поверья. На Руси потерять их считалось дурным знаком. А в некоторых селах волосы стригли в перчатках, чтобы лучше росли. О модниках и неженках говорят: «Они в перчатках умываются». А о несчастном человеке скажут: «Смяло его, как перчатку».Перчатки стали неотъемлемой частью истории. В разные времена к ним относились по-разному, однако сегодня мы просто не мыслим свой гардероб без этого аксессуара.

Накипели у меня, так сказать, мысли. Я же собрал большую библиотеку книжек, преимущественно знакомых мне по детству. Там много всяких повестей и рассказов, написанных советскими авторами для пионеров и октябрят, но также присутствует весьма распространённый жанр литературной сказки.

Сразу предупреждаю, данная статья – сугубо моё мнение, основанное на моих наблюдениях и… немного статистики. С удивлением отмечаю, как много людей, считающих американские фильмы пустой тратой времени, которую они не могут себе позволить. Специально для них я постараюсь пролить лучик света на столь «тёмное» (по их мнению) творение, как американский кинематограф.

Смерть Петра Павловича Ершова нисколько не повлияла на популярность «Конька-горбунка». В дореволюционной России сказка переиздавалась 26 раз и вызвала массу подражаний и подделок (только в 1870-1890-х годах вышло около 40 поддельных «Коньков-Горбунков»).



Самым популярным «кавером» стала вышедшая в 1906 г. книга «Конек-скакунок» С.Басова-Верхоянцева – настоящий политический памфлет, написанный по горячим следам революции 1905 г. В Советском Союзе сказка о простом парне и царе-самодуре стала еще популярнее и переиздавалась более 200 раз. Правда, и здесь не обошлось без цензурных перегибов. В 1922 г. цензору не понравилась сцена, где народ кричит царю «ура», а также строка «Вишь, что, старый хрен, затеял: хочет жать там, где не сеял!», в которой он усмотрел... «порнографию». В 1934 г. цензоров смущала уже вся сказка, в которой, как они писали, изображена «история одной замечательной карьеры сына деревенского кулака». Но здравый смысл победил, и успех сказки был мощно подкреплен замечательными художественным 1941 г. (реж. А. Роу) и мультипликационным 1947 г. (реж. И. Иванов-Вано) фильмами.Блестящего наследника заданной народно-пародийной традиции Ершов обрел в лице актера Леонида Филатова, написавшего в 1985 г. свой «Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца». «Сказ» открыто отсылал нас к стилю «Конька-горбунка», но его сатира обретала актуальный социальный оттенок. «Хороша ль, плоха ли весть, – Докладай мне все как есть! Лучше горькая, но правда, Чем приятная, но лесть! Только если энта весть Снова будет – не Бог весть, Ты за эдакую правду Лет на десять можешь сесть!..»Но вот в 1996 году на славное имя Ершова впервые набежала тень. Нет, «Конька-горбунка» не собирались запретить, его просто хотели отобрать... у автора. Первой «ласточкой» стала статья А. Лациса «Верните лошадь!», где автор уверенно требует отдать лавры Ершова... Пушкину. Через какое-то время В. Перельмутер издает «Конька-горбунка», на титульной обложке которого уже откровенно красуется имя Пушкина (правда с вопросительным знаком), а потом к делу Лациса-Перельмутера активно подключается В. Козаровецкий.Как же выглядит история «Конька-горбунка» в изложении троицы «разоблачителей»? А выглядит она так. Пушкин пишет «Конька-горбунка», но понимает, что не сможет издать его под своим именем. Мол, уж много он позволил в сказке политических аллегорий. Так в образе коварного спальника выведен никто иной, как шеф николаевских жандармов – Бенкендорф; кит, мучающийся от того, что проглотил «три десятка кораблей» – это государство, осудившее декабристов, а царь, волочащийся за молоденькой девицей – и вовсе сам Николай I, оказывающий знаки внимания жене Пушкина.Для того, чтобы сказка всё же увидела свет, Пушкин замышляет хитроумную мистификацию, к которой привлекает Плетнева и других необходимых лиц. Плетнев находит наивного студента в бедственном материальном положении и предлагает ему за плату переписать рукопись «Конька» и поставить под ней своё имя. По мнению Лациса-Перельмутера-Козаровецкого это многое объясняет – и то, как удалось юноше в 18 лет написать такую гениальную сказку, и то, почему после ему не удается написать ничего подобного, и то, почему он сжег свои рукописи и дневник. На этом исследователи не успокоились. Они решили, что Ершов своими правками в изданиях 1856 и 1861 годов только испортил и исказил первоначальный вариант «Конька», написанный ясным языком Пушкина. Поэтому было решено «исправить» теперь самого Ершова.В. Козаревский: «...мне пришлось самому взяться за восстановление пушкинского текста и его издание. Я проанализировал редакцию издания 1834 года, все исправления и дополнения 1856 года и окончательный текст сказки сформировал по принципу: во всех случаях, когда исправления текст очевидно ухудшают, они отбрасываются как ершовские; в тех случаях, когда исправления текст заметно улучшают, они принимаются – как пушкинские, в остальном (где преимущество той или иной редакции не столь очевидно) положившись на собственную интуицию в движении за ходом пушкинской мысли».Какое самоуверенное заявление, не правда ли? Интуиция – это конечно, вещь хорошая, но давайте посмотрим, так ли уж сильно ухудшил Ершов первоначальный текст. Начнем со знаменитого первого четверостишия, того самого, которое, по утверждению издателя Смирдина, написал сам Александр Сергеевич. В первом издании оно звучало так:«За горами, за лесами, За широкими морями, Не на небе – на земле Жил старик в одном селе».В издании 1861 г. Ершов заменяет третью строчку на «Против неба – на земле», и, по мнению многих, эта правка более чем удачна – в первом случае выражение излишне и бессмысленно (ну с чего бы старику жить на небе?), во втором – оно становится поэтичным и образным. Забавно, что с 1915 г. эти четыре стиха даже печатали в Пушкинских собраниях сочинений (вместе с Ершовской правкой!), пока в 1936 г. М. Азадовский не убедил литературоведов, что авторство Пушкина здесь не так уж ясно – мол, вряд ли Ершов при его пиетете перед Александром Сергеевичем решился бы править его строки. Здесь еще можно поспорить – допустим, я не думаю, что пиетет помешал бы настоящему поэту внести более удачную правку в свое же произведение (Пушкин-то на авторство не претендовал и вообще доля участия роли Пушкина в «Коньке-горбунке» неизвестна).Насчет остальных правок, конечно, можно спорить. Да, Ершов действительно заменил очень много ясных слов и выражений на просторечные – ну так их и в первом варианте было хоть отбавляй (а это не характерно для языка сказок Пушкина). Здесь вполне ясно желание автора еще больше приблизить сказку к народной речи. Есть, конечно, и неблагозвучные замены – например, «Если ж нужен буду я / Если ж вновь принужусь я...» – но ведь можно привести и другие примеры. См. отрывок из 1-го издания и рядом (в скобках) исправленные позже строчки:«Кобылица молодая, Задом, передом брыкая, (Очью бешено сверкая,) Понеслася по полям, (Змеем голову свила) По горам и по лесам. (И пустилась как стрела.) То заскачет, то забьётся, (Вьётся кругом над полями,) То вдруг круто повернётся. (Виснет пластью надо рвами,) Но дурак и сам не прост – (Мчится скоком по горам,) Крепко держится за хвост. (Ходит дыбом по лесам)«. »На него дурак садится, (На конька Иван садится,) Крепко за уши берет, (Уши в загреби берет,) Горбунок-конек встает, (Что есть мочушки ревет.) Черной гривкой потрясает, (Горбунок-конек встряхнулся,) На дорогу выезжает; (Встал на лапки, встрепенулся,) Вдруг заржал и захрапел, (Хлопнул гривкой, захрапел) И стрелою полетел»Остальные доводы сторонников «мистификации» рассыпаются уже только потому, что они документально не подтверждены, а иногда и грубо искажают известные факты. Допустим, почему Пушкин побоялся издать под своим именем «Конька», но спокойно издал в том же году не менее «крамольную» сказку «О золотом петушке»? И почему это не может быть авторов, прославившихся только одной книгой? А Грибоедов с «Горем от ума»? А Кен Кизи с «Над кукушкиным гнездом»?По этому поводу очень метко пошутил тюменский журналист А. Омельчук – «Если Пушкин – наше всё, так отдадим ему всё наше?!». Впрочем, кроме «пушкинской» есть еще и другая теория – о том, что «Конька-горбунка» написал музыкант-арфист Николай Девитте (да еще и отдельные удачные стихи Ершову подкидывал), которую я здесь даже разбирать не хочу. Всех желающих подробно узнать мнение специалиста насчет «пушкинской мистификации», рекомендую ознакомиться со статьей Т. Савченковой «Конёк-Горбунок» в зеркале «сенсационного литературоведения».Ну а вердикт запросам Козаровецкого в Пушкинскую комиссию подвел в 2009 г. ее председатель В. Непомнящий: «Ты сначала докажи, что это был Пушкин, а потом разоблачай Ершова. Известно, что Пушкин написал первые четыре стиха и внес поправки в текст Ершова, все остальное – домыслы. Выдумку нельзя опровергнуть, по крайней мере Институт мировой литературы и Пушкинская комиссия этим заниматься не станут».П. Ершов: «Конек мой снова поскакал по всему русскому царству. Счастливый ему путь! Заслышав похвалу себе от таких талантливых людей, как Пушкин, Жуковский и Плетнев, и проскакав за это время всю долготу и широту Русской земли, он очень мало думает о нападках господствующей школы и тешит люд честной, старых и малых,.. и будет тешить их пока русское слово будет находить отголосок в русской душе, т.е. до скончания века».

Мы видим, что сказка не обходится без чудес. Люди, занимающиеся волшебством, используют особую формулу обращения к обитателям мира духов, призываемым в качестве пособников. Это вовсе не взятая с потолка абракадабра! Это построенная в определённом порядке фраза.



Эти заклинания кажутся современному человеку непонятными, хотя растолковать их легко при помощи системы индо-арийских лингвистических корней. Со временем, после предполагаемого вавилонского столпотворения, народы стали отдаляться друг от друга, некоторые из них сохранили практику общения с духами, и к их жрецам и шаманам в случае нужды обращались и люди из других племён. Даже слово «абракадабра», взятое у древних евреев, представляет собой фразу «я создал, как сказал». Духи, они, знаете, не всякий язык поймут. А если и поймут, то не обязательно признают за своего. Они издавна покровительствовали определённым племенам. Слово «мутабор» у Гауфа произносится с ударением на второй слог и переводится с латыни как «превращаюсь». Современный азербайджанский писатель Максуд Ибрагимбеков открыл нам, что рецепт эликсира из древнего манускрипта вполне реализуем на практике, все необходимые травы можно собрать в городском парке или в крайнем случае на кладбище, куда современный человек может пойти даже ночью вполне спокойно, и Час Быка – вполне определённое время суток, в это время лошади ложатся, а быки встают. Рог носорога тоже можно найти на барахолке или в запаснике музея. В общем, со знанием дела можно понять сказку не хуже, чем сегодняшнюю газету, и все эти Бовы Королевичи, Чурилы Пленковичи и Белые Поляне предстают вполне живыми и осязаемыми персонами, не хуже, чем Путин или Филипп Киркоров. И всё потому, что сказку не сочиняли. Её слагали из известного материала и рассказывали слово в слово, не упуская ни одного момента. Этого не смогли понять писатели новой волны, решившие химии строительной сориентироваться на самую, как им представлялось, невзыскательную публику – на детей. Дети способны всё воспринять именно потому, что каждое слово воспринимают всерьёз и буквально и безгранично доверяют старшим. Это делает лёгкой манипуляцию их сознанием. Я сам в своё время легко запугивал соседских ребятишек брошенной вскользь фразой о том, что в печке живут черти, которые могут когтями разорвать живот. Это чтоб они в золе не извозились и не свалили бельё с верёвки. Довольно бессовестно, конечно, с моей стороны. Но все эти сочинители подавно не отягчали себя какой-либо ответственностью. Звание серьёзного жанра перешло к героическим романам о красноармейцах и полярниках, а сказке осталась роль ширпотреба. Соответственно, этот ширпотреб и начали штамповать в больших количествах – просто сочиняли выдумку, не обусловленную никакими законами, и украшали развесистой моралью. Представлявшей собой стандартный пионерско-октябрятский лозунг. При советской власти ещё оставалось немало талантливых литераторов, всерьёз относившихся к печатному слову и протестовавших против ширпотреба в любом жанре. В частности, Чуковский. Несмотря на то, что он откровенно на скорую руку переиначил вполне фундаментальный труд Лофтинга в шесть книг о докторе Дулитле, Чуковский вполне ясно понимал значение сказки для детей и формирования их мировосприятия. Он призывал избегать штампованных фраз, штампованных моралей, на научной основе указывал, в каком порядке и в каких сочетаниях употреблять слова, слоги, звуки, чтобы за «гремучестью» фраз не терялся смысл. Также писатели старой закалки отмечали, что сказка должна складываться по своим законам, которые сам сказочник нарушать не имеет права. Один из законов – загадывая желание, герой должен в точности представлять то, что он хочет получить. Даже волшебники не способны создать то, о чём не имеют представления. Хоттабыч, к примеру, не зная устройства телефона, создаёт лишь его подобие из цельного куска мрамора. Зато, освоив радиодело, может творить чудеса, доступные современному человеку. В современном фильме он делает доллары из папируса – откуда же ему знать о технологии производства бумаги, тем более той, что используется в современном банковском деле? Правда, Лагин создал свою сказку на основе произведения писателя Энсти из викторианской Англии, но советско-пионерские атрибуты вписал вполне органично.Аниме «Стальной Алхимик» демонстрирует важный закон – чтобы получить что-то, нужно взамен отдать равноценное. Сложные последовательности должен распутывать волшебник Алёша из сказок Прокофьевой. Далеко не одного мановения руки, волшебной палочки или заковыристого слова достаточно героям Шварца для победы над злом и спасения друзей и близких. И на этом фоне откровенным читерством выглядят проделки типчика, выскочившего из пылесоса или холодильника и без отказа раздающего мопеды, магнитофоны, мороженое и жевательную резинку, для чего ему требуются лишь ничего не значащие и ни к чему не обязывающие фразы типа «тоби-лоби-кукунор», «шахар-батар-кужуй» и «абес-фабес-картофлябес». Герою «Сказки о малярной кисти» понадобилось хотя бы выучить озёра Африки из учебника старшей сестры. А «волшебные заклинания» дошкольник выучит за пять минут, но не сможет сотворить с их помощью чуда и надолго, если не навсегда, разочаруется в волшебном мире сказки. К большому сожалению.

Канкан как довольно фривольный танец появился уже не по воле композитора – но на его музыку. На музыку человека, который весь 19 век веселил Европу. А знаете, кто изначально танцевал этот всемирно известный канкан? Боги. Боги Олимпа в оперетте Оффенбаха «Орфей в аду».



Итак, Оффенбах не писал именно тот самый канкан, который все знают. Но он написал музыку «инфернального галопа». И этот танец, который уже жил своей жизнью, прекрасно «лег» на музыку композитора. С музыкой Оффенбаха он чаще всего и исполняется (встречается еще вариант с музыкой другого мастера оперетты – Легара – из «Веселой вдовы»). В любом случае – вряд ли кто не видел эти весьма энергичные махи ногами всего кордебалета, выстроенного в ряд. Элемент кадрили, родившийся в парижских рабочих кварталах, живет уже два века. Те же два века живет музыка Оффенбаха – и не только пресловутый Канкан, который bvi company here на самом деле – Галоп богов. Французский композитор Жак Оффенбах родился 20 июня 1819 года в немецком Кельне в еврейской семье. Он – «следующий по рождению» после Шарля Гуно, если продолжать линию цикла. Отец был кантором синагоги – то есть певчим солистом, а значит музыка была частью жизни семьи. Именно отец сменил фамилию: городок Оффенбах был его родиной, эту фамилию он и передал детям. Любовь к музыке тоже была семейной чертой: все играли на музыкальных инструментах. А младший сын – Якоб (в будущем Жак) особо пристрастился к виолончели.Но музыкальным центром Европы тогда был Париж. Туда отец и привез сыновей. С деньгами помогли кельнские любители музыки, которые хорошо знали «трио» детей кантора. В парижскую консерваторию Жака сначала не принимали – как иностранца. Но потом нарушили все правила и взяли. Но Жак Оффенбах бросает учебу, начинает работать виолончелистом в разных парижских оркестрах (а ему 15 лет) и уже пробует потихоньку сочинять.Семейный отдых парижан состоял тогда в посещении музыкальных театров. Это было главным развлечением среднего и высшего классов общества. В Париже сменялась власть, гремели революции, строились и рушились баррикады, а музыкальные театры ломились от публики. Такова была специфика жизни французской столицы на протяжении всего 19 века. Мало кто задумывается о том, что театр был когда-то срезом общества даже относительно «посадки» публики. Дорогие места и ложи – для высшего света, демократическая «галерка». Дамы – они в кринолинах и при полном параде – сидят, кавалеры стоят сзади, в театральные бинокли рассматривают не только то, что происходит на сцене, но и друг друга в первую очередь. В театрах даже часто подбирали невест и женихов. Одним словом, Париж могли сотрясать революционные выступления, эпидемии и прочие напасти, но вечером загорались огни и отовсюду звучала музыка. Жак Оффенбах влился в высшее общество, перешел в католицизм, женился на аристократке – дочери испанского генерала, которая родила ему 5 детей. Брак был длительным и счастливым, по общему мнению. А чтобы не получать отказы от театральных дирекций, он просто основал свой собственный театр. 5 июля 1855 года на Елисейских полях был открыт театр «Буфф-Паризьен», этот день часто считают днем рождения оперетты. «Париж еще не слышал, как башни его семидесяти церквей пробили полночь 5 июля 1855 года, – когда этот мировой город, этот сверкающий, отвратительный, темный, с очевидным прошлым и очень неясным настоящим, Париж миллионеров и бесчисленных нищих, игроков ва-банк и рабочих, Париж показных улыбок и скрытых слез – короче: Париж Наполеона III переживал best offshore company сенсацию... Сенсацией, которую сегодня вечером переживал бульвар, было открытие маленького театра» (Отто Шнайдерайт).Одновременно администратор и автор огромного количества музыкально-театральных произведений, Оффенбах легко и непринужденно завоевал Париж. Были периоды взлетов и финансовых трудностей – но Париж уже стал оффенбаховским. А судя по «канкану» – остается до сих пор. Скоро появилось и само слово – «оперетта». Человечеству на протяжении всей его истории были необходимы и «трагедия», и «комедия». Истоки этих «жанров» восходят к столь архаическим временам, что проследить невозможно. В любом обществе, на любом его этапе развития и трагедия, и комедия присутствовали, а часто и разыгрывались всем сообществом. А музыка непрерывно сопровождала все представления. Человеку необходимо сопереживать трагедии – причем здесь степень давности «происшедшего» даже не имеет большого значения. Человеку необходимо посмеяться над комедией – и здесь степень давности может иметь значение. Сюжеты комедий обновляются чаще – чтобы окончательно приблизиться к современности, к «здесь и сейчас». Хотя темы – все равно старые, как мир: любовь, неожиданные ситуации, чьи-то козни или плохие черты характера (зависть, жадность и прочее). Когда тема совсем злободневна, когда обыденное и будничное становится общественно-значимым – тогда комедия может стать острой сатирой. Такой сатирой – одновременно социальной и музыкальной стали оперетты Оффенбаха. Это была сатира на современное ему общество – когда через «фильтр» древнего мифа, а часто и напрямую, он показывал без прикрас жизнь парижского бомонда эпохи Наполеона III. Кстати, несмотря на то, что Оффенбах высмеивал императора и его приближенных, Наполеон III самолично даровал композитору французское подданство и очень почетный Орден французского легиона. Но Оффенбах остался Оффенбахом. Весёлым, даже немного дурашливым, человеком, который любил розыгрыши и не любил лицемерия. Все это можно проследить по сюжетам и музыке его оперетт.Так был спародирован древний и всем известный миф об Орфее и Эвридике. Музыкант Орфей, правда, еще остается музыкантом, но уже директором консерватории. И жену он теряет, кажется, с удовольствием, обретая долгожданную свободу: («Если я попытаюсь вернуть ее, я не стою того, чтобы ее потерять»). Есть и героиня под именем Общественное Мнение – она требует от Орфея, чтобы он незамедлительно восстановил образцово-показательную семью, забрав жену от соблазнившего ее Плутона – бога Позёмного царства, то есть Аида. Но семья эта – уже давно не пример для подражания. И сам Орфей не однолюб, а Эвридика еще и терпеть не может музыку своего мужа-музыканта. Олимпийским богам надоело их олимпийское спокойствие. Да и статус велит им прислушаться к Общественному Мнению. Верховный бог Юпитер ругает Плутона за то, что тот похитил чужую жену. На что последний резонно спрашивает: а сам-то ты каков, Юпитер? Тем не менее боги участвуют в истории «спасения семьи» и сами оказываются в аду. А там они беснуются в галопе-канкане – читай, нет авторитетов, нет неоспоримого. Это сразу же поняла и французская критика: «Таким путем можно прийти к подрыву всех авторитетов и культурных ценностей», – писали газеты. К тому же существовала (и будет существовать) бессмертная опера Глюка «Орфей и Эвридика», которую тоже спародировал Оффенбах. Мало того, что Оффенбах «святотатственно» отнесся к мифологии, но еще «унизил» знаменитую оперу, а также поглумился над французскими «небожителями». Газеты ругались, публика хохотала и валом валила на спектакли.У Жака Оффенбаха всегда была склонность к озорству и гротеску. И музыку он любил пародировать тоже – в том числе и музыку своих великих современников. Те, в основном, не обижались. Художником-оформителем того спектакля, кстати, был другой гений – Гюстав Доре, чьи иллюстрации к Библии известны многим – даже просто «на взгляд». Успех оффенбаховского «Орфея» был огромен, ставится он и сейчас. Причем чем хороши мифы – даже если их поставить с ног на голову, все равно допустимы разные трактовки, а значит – разные постановки.Другой пример – оперетта «Великая герцогиня Герольштейнская». Здесь уже никакой древности, но сплошной политический подтекст. Маленькое выдуманное немецкое герцогство. И эта крохотная страна любит побряцать оружием, а правительница любит напевать песенку про «саблю моего отца». У Герцогини есть даже свой собственный Фаворит – солдат Фриц. Она его все время повышает в чинах – вплоть до генерала. Когда выясняется, что Фриц все равно любит свою крестьянку Ванду, чины последовательно снимаются. Суть оперетты – сатира на милитаризм. На этом парижском спектакле побывали все европейские и многие азиатские монархи. Побывал и российский император Александр II. По Европе прошла война – франко-прусская. Немцы обвиняли Оффенбаха в предательстве, французы – в подрыве устоев. Но Оффенбах оставался Оффенбахом. И его музыка сама завоевывала мир. Причем все это происходило естественным путем. Есть какая-то знакомая всем на слух мелодия – ее можно использовать. Потом вдруг выяснялось, например, что Гимн Военно-морских сил США – это Дуэт двух жандармов из оперетты Оффенбаха «Женевьева Брабантская». О том, как можно все поставить с ног на голову, как из трагедии сделать комедию, и наоборот – можно будет прочитать в следующий раз.

Брачные отношения должны, нет, обязаны, иметь стержень. Я не знаю, о чем вы сейчас подумали, но посудите сами. Люди встречаются, влюбляются, женятся. Заводят детей, собаку, машину, дом и виллу в Испании. А затем, оглянувшись назад, понимают, что ничего их в данном конкретном статусе не держит, ибо половина жизни пройдена, а что успели, чего достигли?

Удивляясь многообразию мира, наверно, любой человек задается вопросами, что есть Жизнь, Истина, Любовь, Святость. И каждый находит свои ответы, приходя к ним своим путем – через созерцание, труд, веру, искусство.



Для многих источником ответов о насущном стала Библия. Возможно, самая читаемая книга за историю человечества иллюстрировалась бессчетное количество раз. Сюжеты библейских рассказов вдохновляют на протяжении веков художников, музыкантов, скульпторов, писателей и поэтов. Для меня некоторое время назад стало полной неожиданностью, что наивное искусство охватывает, в том числе, и тему веры. И не отрицая ни западноевропейской школы религиозной живописи, ни иконописи, хотелось бы Panama company incorporation поделиться моим наивным открытием. Уподобляясь детям, художники-наивисты и примитивисты по-своему раскрывают яркий, выразительный, открытый, сложный и простой мир – наш мир, о котором рассказано в Писании.К иллюстрациям библейских историй в наивной манере можно относиться по-разному. Кто-то полагает, что наив и примитивизм недопустимы в изображениях на подобные темы, другие, напротив, считают, что упрощенное художественное выражение религиозной философии дает возможность легче ее понять. И изначально изображения Христа и Девы Марии были выполнены схематически, что не умалило их святости. Мотивы «наивного» изображения святых также можно найти в коптской иконописи. Православная Александрийская (коптская) церковь является одной из древнейших на Востоке, ее основателем считается апостол и евангелист Марк, обративший коренных жителей Египта в христианство. К 580 г. она уже окончательно отделилась от Константинопольского патриархата и до наших дней использует при богослужении коптский обряд. Такое историческое обстоятельство, как захват Египта мусульманами в 641 г., и вовсе обособил коптов, которые попали в кольцо господствующих над ними иноверцев. Не имея возможности развивать свое религиозное искусство и оттачивать художественные образы, а также впитывать новые веяния иконописи, копты остались до нынешних дней на том же уровне мировыражения, на котором находились на заре христианства. Но это сохраненное детское состояние творчества дало им возможность сберечь мотивы раннехристианской культуры практически в ее первозданном виде.Коптские иконы по технике своего исполнения больше всего напоминают детские рисунки. При этом они несут в себе то редкое, понятное для всех выражение открытой радости, которое в иконописи Востока и в религиозной живописи Запада – за малым исключением – было заменено изображением страданий. Говоря о некоторых приемах, можно сказать, что все великое и святое изображается большим по сравнению со всем остальным. В африканских православных иконах не соблюдаются пропорции. Особый акцент делается на глаза – глаза святых огромны и выразительны, смотрят они company formation не на зрителя, а вдаль, что создает молитвенную атмосферу. Так как на иконе могут быть изображены не только святые, но и их противники, иконописцы изображают их различно: у святых видно сразу два глаза, у персонажей отрицательных – только один (например, Змий на иконе Георгия Победоносца, Иуда на иконе Целование Христа). Совсем иначе в коптской иконописи выглядит сюжет бегства Святого Семейства в Египет и занимает здесь особое место. Копты в данном случае уже выступают народом, который принял на своей земле младенца Христа, Деву Марию и Иосифа. На иконах изображены детали, говорящие о пребывании Святого семейства в египетских землях – пирамиды, пальмы, лодка, полноводный Нил с резвящимися рыбками. Коптская иконографическая традиция повлияла на иконопись сирийской и эфиопской церквей. И в храмах Ближнего Востока и Африки зачастую можно встретить изображения Христа, Девы Марии и святых в манере наивного искусства.Одним из известных всему миру живописцев, запечатлевшим персонажей Ветхого Завета в примитивном стиле, был Марк Шагал. Его иллюстрации библейских рассказов стали известны всему миру. Непрекращающийся труд, путешествия для вдохновения по Сирии, Палестине, Египту в итоге дали Шагалу написать сто пять черно-белых офортов, а также десятки живописных произведений, которые вошли в изданную в 1956 году Библию на французском языке.Продолжая эту традицию, в современном мире появились совершенно идентичные мотивы. Примером тому могут послужить работы Давида Попиашвили, которому Грузинская Православная Церковь поручила оформление Священного Писания. Таким образом, Библия, переведенная на грузинский язык, вышла проиллюстрированной художником-наивистом.И отвечая на вопрос заголовка, можно ли говорить на серьезные темы языком примитивной или наивной живописи, думается, что вполне уместно сказать – можно. В первую очередь для того, чтобы открыть в себе ребенка и снова увидеть детскими глазами этот прекрасный мир.

Одна возлюбленная предает, вторая умирает, третья и вовсе кукла механическая – как романический герой может любить подобных женщин? Где он ищет свой идеал?



Жак Оффенбах писал и произведения серьезного жанра, не только оперетты. Понятно, что они известны меньше. Но это не касается последней оперы – «Сказки Гофмана» – той, которую композитор не успел дописать. Это уже произведение трагическое. Как наполнен трагизмом весь европейский романтизм.«Легкомысленный и циничный» Оффенбах обращается к творчеству немецкого романтика Гофмана – писателя и композитора (многие помнят его «Щелкунчика» или «Крошку Цахеса»). Это и темы сказок Гофмана, и образ самого company offshore Гофмана. То есть и творчество – сюжеты сказок, и элементы биографии – все задействовано в этой опере. Случайно или нет – но те же темы были выбраны Зигмундом Фрейдом в его работе «Зловещее». В опере целых четыре истории любви героя. Их рассказывает подвыпивший главный герой – сам Гофман в таверне. Любовь первая – Олимпия – оказывается поющей механической куклой. «Это, несомненно, верное замечание имеет в виду, прежде всего, новеллу «Песочный человек» из «Ночных рассказов»; фигурирующая в ней кукла Олимпия попала затем в оперу Оффенбаха «Новеллы Гофмана». Я, однако, должен сказать – и я надеюсь, что большинство читателей этой новеллы согласятся со мной, – что мотив куклы Олимпии никоим образом не является единственным мотивом, на который следует возложить ответственность за несравненно зловещий эффект этой новеллы, и даже не тем, которому надлежало бы приписать этот эффект в первую очередь», – это уже доктор Фрейд, а я деликатно замолкаю.Вторая новелла – «Антония». Гофман уговаривает девушку отказаться от карьеры. Но она выбирает пение, хотя знает, что может умереть. Это вполне может быть пародией на романтическую идею о «самопожертвовании ради искусства». С третьей и вовсе беда. Куртизанка Джульетта крадет отражение Гофмана. Гофман без своей тени, Джульетта выпивает яд, приготовленный для другого, одним словом, совсем запутанная история. Все эти истории (они же – действия оперы) Гофман в подпитии рассказывает, будучи влюблённым в Стеллу, и там тоже исключительно сложная история. А есть еще и Муза, которая сама любит Гофмана и препятствует любви его к другим, чтобы поэт мог посвятить себя исключительно ей. На то она и Муза. И ко всему прочему есть положенные «оперные злодеи». Хотя в 1881 году (это год премьеры) европейский романтизм еще свободно дышал полной грудью, оперу «Сказки Гофмана» Жака Оффенбаха можно рассматривать и как некий приговор. Хождение по замкнутому кругу – главное занятие героя-романтика. Влюбленность в один тип женщин (Стелла и три героини как Seychelles company ее ипостаси). Эта «Мечта поэта» оказывается все время чем-то другим…Магические очки, превращающие поющую куклу в предмет обожания. Темы призвания-служения, коварства и измены, присутствие в жизни непременных злодеев – это все «всполохи» романтизма. К тому же Гофман в конце теряет сознание – как высшая точка переживаний, а присутствующая в таверне публика объясняет, что он просто мертвецки пьян. Еще одна традиционная тема – опошление обывателем высоких чувств. Все у Оффенбаха доведено до высшей точки и – одновременно до абсурда. Оперу Оффенбах не успел закончить – за него это сделали другие. Такое часто случалось, когда композитор внезапно умирал (Реквием Моцарта, некоторые оперы русских композиторов и так далее). Жак Оффенбах всегда очень много работал. Прогрессировал ревматизм, состояние здоровья ухудшалось. Он умер от приступа удушья 5 октября 1880 года. После смерти находились некоторые записи Оффенбаха, относящиеся к этой опере. Поэтому постановки «Сказок Гофмана» могут сильно отличаться в каждом случае. Был и кинофильм по опере (США). БаркаролаСамый знаменитый номер из «Сказок Гофмана» – Баркарола. Изначально баркарола – песня венецианских гондольеров, это видно из названия. К жанру баркаролы обращались многие – такая «водная, покачивающаяся» музыка, умиротворение и единение с природой. Баркарола Оффенбаха живет отдельной жизнью – как концертный номер, как музыкальная вставка в кинофильмах («Жизнь прекрасна», «Титаник»). Эту музыку нужно обязательно послушать – как пример лирического и мелодического дара Жака Оффенбаха. Судьбу его оперетт можно назвать счастливой – многие до сих пор ставятся. Судьба самого жанра оперетта – неясна. Не нужно забывать, что впереди еще и знаменитые бродвейские мюзиклы. Впрочем, и жанр мюзикла сейчас, похоже, тоже переживает кризис. Люди плохо знакомы с мифами и сказками – на «эзоповом языке» разговаривать все труднее. Комедии становятся проще, шутки грубее. Чтобы объяснить смысл трех (из нескольких сотен!) произведений Оффенбаха, понадобилось две статьи. Несмотря на то, что многие из оперетт до сих пор на театральной сцене, слушатель не всегда ориентируется в скрытых смыслах. Но остается музыка. В лучшем смысле слова – легкая и лиричная. Музыка Жака Оффенбаха.Раз уж мы попали в легкий жанр – оперетту, то проще пока в ней остаться, поменяв только «место жительства» и заглянув в Вену. Там живет семейство Штраусов – Иоганн Штраус и Иоганн Штраус.

XIX век. В русской Императорской Академии художеств господствует академизм-направление, основанное на следовании канонам классического искусства: воспевание форм античной красоты, итальянская перспектива (композиция центрального события в отдаленной точке), театральные позы и жесты, мифологические и библейские сюжеты.